Исчезновение рекламного продукта из рекламы, иногда включая и пэк-шот — уже устойчивый тренд, повторяющий, как любой филогенез, историю культуры, в частности, письменности. Напомним: сначала была картинка, затем — пиктограмма, затем — буква, а уж затем — шрифт и дизайн. В визуале этой линии соответствует движение от целого к фрагменту, от объекта — к функции — рациональной или эмоциональной. Соответственно, в маркетинге идет процесс перемещения от товара к услуге, от товарного знака — к бренду, от производителя — к потребителю. Процесс идет нелинейно (рынок неравномерен, мода циклична), но в целом можно констатировать большая и важная автомобильная ‘икона’-2001 к 2008 г. уступает место условному, символическому знаку, который читается уже не глазами производителя, а глазами потребителя, даже если этот глаз выглядит как самая настоящая фара.
Все вышеуказанные ‘параллельные’ пересекаются в принте как специфическом жанре, где наиболее органично происходит трансформация визуального в вербальное и далее. Действительно: принт располагается в СМИ или на стене вместе с другими рекламными объявлениями и требует одного: чтения. Не ‘заглатывания’, как наружка, и не ‘впитывания’, как ТВ-ролик, а именно неторопливого рассматривания. Понятно, что такое рассматривание по природе своей — придирчиво. И вот, желание выделить и презентовать товар по-новому заставляет креаторов ломать голову над продающими свойствами авто и изменяет принт. Безусловно, процесс имеет корни как в производстве,так и в потреблении. Реклама располагается посредине — на листе.
Материалом к статье послужили примеры автомобильного принта 2001-2008 гг. из коллекции портала Advertology.Ru. Надо сказать, что ни авто-дилеры, ни страховые компании, ни продавцы аксессуаров,ни сервисные службы не развиваются в рекламном отношении так бурно, как производители. Именно последние сделали из машины мыслящее и тонко чувствующее существо — настоящий клон потребителя.
Ужатый имидж
Сначала был продукт. Продукт был роскошью и потому изображался в полный рост — как императорская лошадь, а может быть, и как само Его Величество. Инерция такой рекламы действует до сих пор, возрождаясь в глубинках и пампасах дорыночной цивилизации. Торжественному съезду автомобиля с постамента предшествовал массовый и бестрепетный спрос на недорогую городскую ‘легковушку’. Манию величия сломила знаменитая реклама марки ‘Фольксваген Жук’. Дешевый и компактный Жук сразу забил себе на рынке демпинговую нишу, а в принте завоевал сразу два права — право на минимализм (пустой лист с крошечным пэк-шотом и лаконичной надписью или ценником в центре — (Рис. 1. Франция, 2008), право на послевоенный ‘неореализм’ — черно-белую гамму и длинный газетный текст (Рис. 2.Голландия, 2008). Первый обеспечил марке актуальность, второй — бессмертие (в голландском объявлении нам предлагают починить модель 1974 г.). Оба права с успехом совмещаются (Рис.3. Ирландия, 2008). В заголовке на газетном клочке — цена Фольксвагена Римского Папы, не дотягивающая до 200 евро. Даже святой дух не может поднять цену на народную марку!
Итак, с подачи ‘Жука’ рекламе автомобилей стало можно фокусировать взгляд на детали, фрагменте, первым из которых, по законам рынка, обычно оказывается цена. Не утеряв пока целостности как товар, автомобиль уменьшился и стал фрагментом композиции листа.
Еще одна маркетинговая ситуация ‘ужимания’ образа — продажа подержанных машин. И здесь реализм сопровождается композиционной игрой: помятые игрушечные автомобильчики second-hand крутятся-вертятся на листе, будто в руках разборчивой хозяйки или в барабане стиральной машины. Рядом — корявая, ‘от руки’, записочка с преимуществами. И — продающее прозвище Big Mama ( Рис.4). — ‘Жук’ — в формате уличного объявления. Ford, АРЕ, 2008
Далее пути изображения автомобиля в рекламном плакате расходятся по двум линиям: реалистичной и фантастичной. И в том, и в другом случае цель одна: продать машину не ‘оптом’, по отдельным свойствам.
Рваный кадр
Реалистическое направление начинает с фокусировки камеры на какой-нибудь продающей детали, не искажая ее натурального вида. Эт